Всемирная конференция по правам человека, которая начинает сегодня свою работу в Вене, знаменует собой один из тех редких определяющих моментов, когда мир пристально следит за всем сообществом государств.

За нами пристально следят миллиарды мужчин и женщин, которые страстно хотят увидеть в дискуссиях, которые у пас состоятся, и в решениях, которые мы будем принимать от их имени, себя. За нами пристально следят все те мужчины и женщины, которые даже сейчас страдают физически и духовно, потому что их человеческое достоинство не признано или потому, что к нему относятся с пренебрежением. За нами пристально следит сама история, поскольку мы собрались в этот решающий момент.

Когда в 1989 году Генеральная Ассамблея Организации Объединенных Наций обратилась к Генеральному секретарю выяснить мнения заинтересованных правительств и организаций относительно целесообразности проведения всемирной конференции по правам человека, она проявила превосходную историческую интуицию.

Двумя месяцами ранее пала берлинская стена, которая увлекла за собой и определенное представление о мире и открыла таким образом новые перспективы. Целые народы высказывались именно за свободу, демократию и права человека. Их решимость, их самопожертвование - а иногда и жертвы - были тогда и по-прежнему остаются отражением их стремления покончить с отчуждением и тоталитаризмом.

Таким образом, подготовка к сегодняшней Конференции проходила в обстановке впечатляющего ускорения хода истории.

Это совпадение событий нельзя считать чистой случайностью или простым совпадением. Всякий раз, когда мир меняется, когда разбиваются непреложные истины, когда размываются границы, люди чаще всего обращаются к исходным точкам отсчета, именно в этот момент тяга к нравственным ценностям становится особенно сильной, а желание достичь самопонимания особенно властным.

Вполне естественно поэтому, что международное сообщество испытывает сегодня потребность в том, чтобы сосредоточиться на своих собственных ценностях, и в том, чтобы задуматься над своей историей и спросить себя, что же составляет самое его суть, - т.е. задать вопросы, касающиеся человечества и того, каким образом, защищая человечество, оно может защитить себя.

Цели Конференции доподлинно отражают следующие ключевые вопросы:

Чего удалось добиться в области прав человека с момента принятия в 1948 году Всеобщей декларации?

Какие существуют препятствия, и как можно их преодолеть?

Каким образом можно добиться более эффективного осуществления документов о правах человека?

Насколько эффективны методы и механизмы, созданные Организацией Объединенных Наций?

Какие финансовые ресурсы следует ассигновать на мероприятия Организации Объединенных Наций, призванные содействовать правам человека?

И, если посмотреть глубже, каковы связи между целями, которые ставит перед собой Организация Объединенных Наций, и правами человека, включая связь между развитием и фактическим осуществлением экономических, социальных, культурных, гражданских и политических прав?

Это все вопросы, которые звучат повсеместно, однако ни на один из них нет простого ответа. Хотя права человека являются общими для всех членов международного сообщества и каждый член этого сообщества отождествляет себя с ними, у каждой культурной эпохи есть, тем не менее, свой особый путь содействия их осуществлению. В этой связи мы должны отдать должное государствам-членам, которые на региональном уровне напоминают об этой истине другим.

Однако это напоминание должно служить источником позитивных раздумий, а не бесплодных недоразумений.

В самом деле, если взглянуть на права человека во всеобщем плане, то мы вплотную столкнемся с наиболее трудным из всех диалектических конфликтов: конфликтом между "самостью" и "чужестью", между "я" и "другие". Эти понятия показывают нам прямо и откровенно, что все мы одинаковые и вместе с тем разные.

Таким образом, мы можем обеспечить существование прав человека, которые мы провозглашаем и которые стремимся гарантировать, лишь в том случае, если преодолеем себя, если сознательно попытаемся вычленить нашу общую суть, преодолев наши видимые раздоры, наши временные разногласия, наши идеологические и культурные барьеры.

Иными словами, я хотел бы здесь со всей торжественностью заявить, что права человека, которые нам предстоит обсуждать здесь в Вене, - это отнюдь не самый низкий общий знаменатель для всех государств; это, скорее, то, что я хотел бы обозначить как "несократимый человеческий элемент" или, иными словами, как квинтэссенцию ценностей, с помощью которых мы все вместе утверждаем, что являем собой единое сообщество людей.

Я не хочу умалять характер нашего начинания. Однако в такой сфере, как эта, сейчас не время для поисков взвешенных компромиссов или приблизительных решений, для того, чтобы довольствоваться успокаивающими заявлениями или, хуже того, погрязнуть в словесных баталиях. Совсем наоборот, мы должны подняться до такой концепции прав человека, которая сделала бы такие права подлинно всеобщими!

И в этом состоит трудность нашего начинания, в этом заключается наша работа, по этому будут оценивать в будущем успех или неуспех этой Конференции.

Осознать сложность обсуждений значит сделать первый шаг на пути к разработке метода обсуждения. У нас не должно быть иллюзий: обсуждение прав человека связано с трудными вопросами. Права человека следует рассматривать не только как абсолютный критерий, каковым они в действительности являются, но и как синтез длительного исторического процесса.

Как абсолютный критерий права человека представляют собой общий язык человечества. Приняв этот язык, все народы смогут понимать друг друга и творить собственную историю. Права человека по самому определению являются основополагающей нормой всей политики.

Как производная, исторического процесса права человека, их сущность, находятся в постоянном движении. Под этим я имею в виду, что права человека имеют двойную природу. Они должны отражать абсолютные непреходящие предписания и при этом, одновременно, - момент исторического развития. Права человека являются и абсолютными, и исторически определенными.

Причина, по которой я начал с этих принципиальных заявлений, - даже рискуя показаться слишком абстрактным - заключается в том, что по моему убеждению нам не удастся найти надлежащие решения ни одной из проблем, которые мы будем рассматривать в предстоящие дни, даже самых практических, если не будем помнить об основополагающем диалектическом конфликте между всеобщим и частным, между тождеством и различием.

Наша задача приобретает особенно срочный характер в силу того факта, что с развитием коммуникаций весь мир является каждый день свидетелем беспрепятственного осуществления - или нарушения - прав человека.

Не проходит ни одного дня без сцен войны или голода, произвольных арестов, пыток, насилия, убийств, изгнаний, перемещений населения и "этнических чисток". Не проходит и дня без сообщений о посягательствах на самые элементарные свободы. Не проходит и дня без напоминаний о расизме и преступлениях, которые он порождает, о нетерпимости и эксцессах, к которым он приводит, о недостаточном развитии и его разрушительных последствиях.

И эти мужчины, женщины и дети, которые страдают и умирают, сталкиваются с действительностью, которая никогда еще не была столь непереносимой; все мы одинаковые, и все же история делает упор на наших различиях и разделяет пас по всякого рода принципам: политическим, экономическим, социальным и культурным.

Мы действительно научились тому, что к различиям как таковым можно относиться уважительно как к источникам взаимного обогащения; однако когда различия становятся синонимом неравноправия, их нельзя воспринимать иначе как несправедливость. Сегодня эти чувства разделяют все народы и все нации. Этот факт уже сам по себе означает прогресс в сознании человечества.

Тем более что перейти от выявления неравенства к протесту против несправедливости можно лишь в условиях повсеместного утверждения идеи прав человека. В конечном итоге именно эта идея позволяет нам перейти от этических соображений к правовым и обусловить деятельность людей ценностными оценками и юридическими нормами.

Не будем, однако, заблуждаться. Поскольку опенки основаны на этой шкале ограничений и ценностей, она является также частью борьбы за власть. Нет сомнений, что именно поэтому некоторые государства стремятся - часто и с помощью различных средств - присвоить себе права человека ради своей выгоды и даже превращают их в инструмент национальной политики. Не приходится отрицать, что некоторые государства постоянно пытаются похитить или конфисковать права человека.

Говоря это, я, разумеется, не собираюсь указывать пальцем на какого-либо члена международного сообщества. Я хочу лишь подчеркнуть, что права человека в самом их проявлении являются отражением властных отношений.

Давайте будем ясно понимать это. Права человека тесно связаны с тем, как к ним относятся государства; иными словами, с тем, как государства управляют своим народом; или же - с уровнем демократии в их политических режимах.

Если мы будем помнить о всех этих проблемах, то, я уверен, сумеем избежать двойной опасности, которая подстерегает нас в самом начале этой Конференции: опасности циничного подхода, согласно которому международное значение прав человека - это не более чем идеологическое прикрытие realpolitik государств; а также опасности, заключающейся в наивном подходе, согласно которому права человека были бы выражением повсеместно разделяемых ценностей, к которым естественно стремились бы все члены международного сообщества.

В ходе наших обсуждений мы должны постоянно помнить об этих соображениях, для того чтобы быть смелыми в наших предложениях и твердыми в наших принципах.

В этой связи я хотел бы обратиться с торжественным призывом: чтобы эта Конференция оказалась на высоте рассматриваемого вопроса и чтобы она руководствовалась триединым требованием, которое я обозначу как "три императива Венской конференции": всеобщность, гарантии, демократизация.

Давайте рассмотрим прежде всего императив всеобщности. Права человека являются, конечно, продуктом истории. Как таковые они должны быть увязаны с историей, должны развиваться одновременно с историей и должны служить для различных народов и наций отражением их самих, которое они признавали бы за свое собственное. И все же факт того, что права человека развиваются одновременно с историей, не должен изменять того, что составляет самое их суть - их всеобщий характер.

Во-вторых, существует императив гарантий. Каждый день мы убеждаемся в том, насколько оказались бы дискредитированы в глазах всего мира права человека и сама Организация Объединенных Наций, если бы декларации, пакты, хартии, конвенции и договоры, которые мы разрабатываем для защиты прав человека, оставались бы мертвыми грамотами или постоянно нарушались. Поэтому на права человека должны распространяться эффективные механизмы и процедуры, которые гарантировали бы их, обеспечивали их защиту и предусматривали соответствующие санкции.

И наконец, существует императив демократизации. По моему мнению, сейчас, когда мы приближаемся к концу нынешнего столетия, на карту поставлена главным образом именно демократизация. Только демократия, в рамках государств и внутри сообщества государств, может служить подлинной гарантией прав человека. Именно с помощью демократии можно согласовать индивидуальные права и коллективные права, права народов и права людей. Именно с помощью демократии можно согласовать права государств и права сообщества государств.

И я хотел бы, чтобы вы поразмышляли именно над этими тремя императивами - всеобщности, гарантиях и демократизации.

Императив всеобщности будет, несомненно, звучать во всех наших дебатах. А как же иначе? Всеобщность является неотъемлемым элементом прав человека. Устав в этом вопросе весьма категоричен: статья 55 гласит, что Организация Объединенных Наций содействует "всеобщему уважению и соблюдению прав человека и основных свобод для всех, без различия расы, пола, языка и религии". Название Декларации 1948 года - всеобщая, а не международная - подтверждает эту точку зрения.

Однако необходимо также, чтобы эту концепцию всеобщности понимал и принимал каждый. Было бы парадоксальным, если бы этот императив всеобщности, на котором основана наша общая концепция прав человека, превратился в источник непонимания между нами.

Поэтому необходимо как можно яснее заявить, что всеобщность нельзя декретировать, и что она не может быть выражением идеологического господства какой-либо одной группы государств над остальным миром.

В силу своего характера и состава именно Генеральная Ассамблея Организации Объединенных Наций наиболее приспособлена для выражения этой идеи всеобщности, и мы должны отдать должное той деятельности по установлению норм в области прав человека, которой она занимается на протяжении вот уже почти 50 лет.

Благодаря ее деятельности, области защиты становятся все более определенными: наказание геноцида, пресечение геноцида, отмена рабства, усилия по прекращению пыток и ликвидации всех форм дискриминации по признакам расы, пола, религии или убеждений.

Кроме того , были яснее определены вопросы, касающиеся этих прав: права народов; защита беженцев, лиц без гражданства, женщин, детей, инвалидов, людей, страдающих умственными недостатками, заключенных, жертв насильственных исчезновений; защита прав рабочих-мигрантов и их семей; и защита коренных народов. В этой связи следует отдать должное Генеральной Ассамблее за разработку в рамках мероприятий, связанных с Международным годом коренного населения мира всеобщей декларации для ее рассмотрения следующей осенью.

Благодаря этой деятельности Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций по установлению норм мы имеем в настоящее время в качестве нашей общей собственности целый набор документов. В нем достаточно всего, чтобы удовлетворить все государства, все народы и все культуры, ибо утверждаемая в них всеобщность является всеобщностью международного сообщества в целом.

Белимы приглядимся к этим документам повнимательнее, а Всемирная конференция по правам человека обеспечивает для этого идеальную возможность, то нас могут поразить непрерывные усилия, которые предпринимает Генеральная Ассамблея для развития самой идеи всеобщности, и мы можем справедливо гордиться ими.

Хотя как можно видеть из текста Всеобщей декларации 1948 года, первоначально возобладала общая, абстрактная концепция прав человека, возникшая на основе либеральных ценностей, вклад социалистических государств и государств третьего мира помог расширить это первоначальное представление. Пакты 1966 года являются свидетельством нашего расширившегося представления. Они позволяют нам утверждать, и я хотел бы подчеркнуть это здесь, что для нас одинаково важны и заслуживают нашего внимания гражданские и политические права, экономические, социальные и культурные права.

Мы все, однако, знаем, что на этом Генеральная Ассамблея не остановилась: она еще более расширила концепцию всеобщности, провозгласив вслед за этими коллективными правами то, что я хотел бы назвать правами солидарности, правами, которые возвращают нас к задуманной всеобщности, которая предусматривает совместные действия всех членов общества как на национальном, так и на международном уровнях. И поскольку в статье 1 Устава провозглашено право народов на самоопределение. Генеральная Ассамблея провозгласила право на здоровую окружающую среду, право на мир, право на продовольственную безопасность, право собственности на всеобщее наследие человечества и прежде всего - право на развитие.

Я считаю, что это последнее право, в частности, показывает, насколько действительно современной является концепция всеобщности. Генеральная Ассамблея проделала большой путь, прежде чем признала это, когда в начале 1979 года она заявила, что "право на развитие является одним из прав человека" н что "равенство возможностей для развития является прерогативой как государств, так и частных лип, составляющих государства".

Еще более четко эта мысль была выражена, когда в 1986 году Ассамблея приняла Декларацию о праве на развитие, в которой утверждается, что "человек является основным субъектом процесса развития и должен быть активным участником и бенефициарием права на развитие". В этом же документе Ассамблея подчеркивает соответствующие обязанности, которые это право налагает на государства: обязанность сотрудничать друг с другом в обеспечении развитая, обязанность разрабатывать политику в области международного развития, а на национальном уровне - обязанность обеспечить "доступ к основным ресурсам, образованию, здравоохранению, питанию, жилью, занятости и справедливому распределению доходов".

Я считаю, что этот подход к концепции всеобщности является правильным и что мы должны идти именно этим путем.

Мы должны признать, что хотя идеологические разногласия и экономическое неравенство могут по-прежнему оставаться определяющими признаками нашего международного сообщества, они тем по менее не могут умалять всеобщий характер прав человека.

Я считаю, что на данном этапе задача состоит не столько в том, чтобы срочно определить новые права, сколько убедить государства Припять существующие документы и эффективно применять их.

Дочитаю также, что региональные организации призваны сыграть позитивную роль в скорейшем осознании государствами этой проблемы. Региональные мероприятия по содействию правам человека отнюдь не противоречат деятельности в этой области Организации Объединенных Наций на глобальном уровне , напротив.

Я воспринимаю недавно состоявшиеся региональные совещания по вопросам прав человека как выражение стремления оставаться верными этой концепции всеобщности, какие бы серьезные проблемы или законные вопросы она не порождала.

Императив гарантий должен стать вторым предметом заботы нашей Конференции. Что значат права человека без подлежащего механизма и структур, которые обеспечивали бы их эффективность как на национальном, так и на между народном уровнях? И здесь опять-таки Венская конференция не должна увязнуть в бесполезных дебатах или бесплодной полемике. Для того чтобы избежать этого. Конференция должна заняться самой сутью прав человека в международном обществе и тем, что делает их уникальными.

Мне так и хочется сказать, что права человека в силу самой своей природы стирают различия, традиционно проводимые между внутренним порядком и международным порядком. Права человека порождают новую правовую проницаемую среду. Поэтому их нельзя рассматривать ни с точки зрения абсолютного суверенитета, ни с точки зрения политического вмешательства. Напротив, необходимо понять, что права человека требуют сотрудничества и координации между государствами и международными организациями.

В этом смысле государства должны быть самым надежным гарантом прав человека. Именно на государство международное сообщество должно возлагать главным образом обеспечение защиты частных лиц.

Однако в случаях, когда государства оказываются не достойными выполнять эту задачу, когда они нарушают основополагающие принципы, зафиксированные в Уставе Организации Объединенных Наций и когда они не только не защищают частных граждан, а превращаются в их мучителей, необходимо ставить вопрос о принятии международных мер.

Для пас эта проблема неизменно связана с трудностями, особенно ввиду того, что информационный поток и влияние мирового общественного мнения делают рассматриваемые нами вопросы еще более насущными.

В этих обстоятельствах соответствующие функции государства, которое не выполняет свои обязательства, должно взять на себя международное сообщество. Это правовая и организационная схема, которая совершенно не должна пугать нас и которая, по моему мнению, нисколько не подрывает паше современное представление о суверенитете. Ибо я спрашиваю - я спрашиваю пас, - вправе ли государство рас считывать на абсолютное уважение со стороны международного сообщества, если оно порочит благородную концепцию суверенитета, откровенно используя эту концепцию для целей, отвергаемых совестью мира и правом? Когда суверенитет используется в качестве основного аргумента, к которому прибегают авторитарные режимы, чтобы оправдать свои действия, ущемляющие права и свободы мужчин, женщин и детей, такой суверенитет - и я говорю об этом как об объективной истине-уже обречен историей.

Более того, я считаю, что все члены международного сообщества заинтересованы в том, чтобы международные меры определялись таким образом и имели такую направленность. Ничто не причинило бы большего ущерба самим государствам, чем оставление ими вопросов защиты прав человека в отдельных государствах в исключительном ведении частных учреждений или неправительственных организаций.

Да, государства должны быть убеждены в том, что контроль, осуществляемый международным сообществом, обеспечивает в конечном итоге максимальное уважение их суверенитета и сферы их компетенции.

Поэтому Венская конференция совершенно справедливо решила оценить действенность методов и механизмов, приз ванных гарантировать права человека, с целью их усовершенствования. Все мы, действительно, должны знать, какие изменения произошли на административном уровне, на уровне юрисдикции, а также в практической сфере, в том что касается таких форм контроля.

На административном уровне число процедур, призванных гарантировать права человека, возрастало на протяжении многих лет не только в рамках Организации Объединенных Наций, но и в таких специализированных учреждениях, как Международная организация труда (МОТ) и Организация Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО) , а также в таких региональных организациях, как Совет Европы и Организация американских государств.

В системе Организации Объединенных Наций можно даже отметить быстрое увеличение числа органов, которым поручено, каждому в отдельности, следить за осуществлением той или иной конкретной конвенции.

Если говорить в более общем плане, то надо отметить особую роль Комиссии по правам человека и Центра Организации Объединенных Наций по правам человека.

В Центре, в частности, в последние годы произошли глубокие изменения.

Первоначально Центр был создан для проведения исследований и предоставления информации по всем аспектам прав человека, однако постепенно ему пришлось оказывать содействие в осуществлении конвенций и участвовать в работе специальных комитетов специальных докладчиков, учрежденных для расследования таких широких вопросов, как суммарные казни, исчезновения и случаи произвольного задержания.

Однако обеспечение гарантий прав человека означает также создание механизмов юрисдикционного контроля для наказания за любые нарушения, которые имеют место.

В этой области тон задают региональные организации, особенно в рамках Совета Европы, в виде Европейского суда по правам человека, а также на американском континенте - в виде Межамериканского суда.

В этой связи я бы обратил ваше внимание на предпринимаемые в настоящее время усилия Организации Объединенных Наций по учреждению как постоянного между народного уголовного суда, так и специального международного трибунала для судебного преследования за преступления, совершенные в бывшей Югославии.

Решение о создании такого трибунала Совет Безопасности принял в феврале нынешнего года "для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения между народного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии с 1991 года".

Предлагая Генеральному секретарю рассмотреть этот проект. Совет Безопасности установил для себя совершенно новый мандат. 27 мая Совет Безопасности, действуя в соответствии с главой VII Устава, принял единодушное решение об учреждении Трибунала. Преимущество этого метода состоит в том, что решение о создании Трибунала выполняется незамедлительно, поскольку все государства обязаны принять необходимые меры для выполнения решения, принятого таким образом. Тем самым Совет учредил в контексте принудительной меры вспомогательный орган, как это предусмотрено в статье 29 Устава, который наделен, однако, судебными функциями.

Говоря о мерах, принятых Организацией для обеспечения гарантий прав человека, я не могу не упомянута о решительных мерах, принятых Генеральной Ассамблеей в вопросах гуманитарной помощи.

С момента принятия в декабре 1988 года Генеральной Ассамблеей резолюции 43/131 о гуманитарной помощи жертвам стихийных бедствий и подобных чрезвычайных ситуаций понятие права на гуманитарную помощь стало в определенной степени одной из тех сфер, в которых можно действительно гарантировать права человека.

Мы убедились в этом на примере операций Организации в Судане, в Сомали, в особом случае с Ираком и в настоящее время - в бывшей Югославии.

Опять же цель этих резолюций состоит не в том, чтобы оправдать некое мнимое право на вмешательство, а лишь в том, чтобы отразить одну из ключевых идей, лежащих в основе нынешних усилий по обеспечению гарантий прав человека: наличие связи между такими гарантиями и императивом демократизации, который международное сообщество вполне справедливо принимает сегодня на вооружение.

Императив демократизации является последней - и, несомненно, наиболее важной - нормой поведения, которая должна определять нашу работу. В международном сообществе растет понимание этого императива. Процесс демократизации невозможно, по моему мнению, отделить от проблемы защиты прав человека. Говоря точнее, демократия - это политическая структура, которая позволяет наилучшим образом обеспечить гарантии прав человека.

Это не просто принципиальное заявление и тем более не дань преходящей моде, а осознание того, что демократия является той самой политической системой, которая обеспечивает наилучшие условия для свободного осуществления индивидуальных прав. Невозможно отделить деятельность Организации Объединенных Наций по содействию правам человека от создания в рамках международного сообщества демократических систем.

Я не хочу, чтобы меня неправильно поняли, и не хочу невольно кого-либо обидеть.

Когда, как и многие до меня, я делаю упор на императиве демократизации, я вовсе не имею в виду, что одни государства должны раболепно подражать другим, как не хочу, чтобы они заимствовали чуждые им политические системы, и уж тем более не пытаюсь угодить некоторым западным государствам - как раз наоборот. Давайте со всей определенностью заявим, что демократия - это не чья-либо вотчина. Ее могут и должны усвоить все культуры. Она может иметь самые разные формы, чтобы лучше учитывать местную специфику. Демократия - это не модель, которую должны копировать некоторые государства, а цель, которую должны достичь все народы! Это - политическое проявление нашего общего наследия. Это то, что должно быть достоянием всех. Таким образом, демократия, как н права человека, имеет всеобщий характер.

Для того чтобы избежать неправильных толкований и непонимания, мы должны согласиться с тем, что демократия не должна быть источником беспокойства для некоторых, а должна быть источником вдохновения для всех государств. Руководствуясь этими соображениями. Организация Объединенных Наций в рамках осуществления своей миссии по обеспечению гарантий прав человека и обязана оказывать помощь государствам - зачастую тем, что находятся в наиболее неблагоприятном положении - в их продвижении по неизменно трудному пути к демократизации.

Вот почему мы должны уйти от бесплодной полемики и, действуя конструктивно, устанавливать эффективную связь между демократией, развитием и правами человека, связь, которую мы уже признаем неизбежной.

Ясно одно: без содействия демократии и, таким образом, без уважения прав человека не может быть устойчивого развития. Все мы знаем, что первые шаги, которые делали некоторые страны на пути к развитию, сопровождались иногда недемократичной практикой и авторитарной политикой. Но мы знаем также, что, если эти государства не предпринимают демократические реформы сразу, когда у них начинается экономический прогресс, они достигнут в конечном итоге не более чем выхолощенного роста - источника еще большего неравенства и в конце концов социальных беспорядков. Только демократия способна наполнить развитие его подлинным содержанием.

Этот анализ должен способствовать тому, чтобы развитые страны относились все более ответственно к государствам, переживающим процесс демократических преобразований. Каждое государство более чем когда бы то ни было должно осознавать свою собственную ответственность за то, что является совместным начинанием. Каждое государство в отдельности должно понимать, что помощь развитию является вкладом в содействие демократии и правам человека. Это ни в коей мере не умаляет первостепенную ответственность всех государств, в том числе развивающихся стран, за содействие демократии и правам человека у себя дома. Этот вопрос является предметом озабоченности всего международного сообщества, ибо лишь путем индивидуального развития можно обеспечить мир для всех.

Каждый прожитый день показывает, что авторитарные режимы являются потенциальными источниками войны, а с другой стороны - в какой мере демократия служит гарантией мира. Нам достаточно лишь взглянуть на мандаты, предоставленные силам Организации Объединенных Наций, чтобы увидеть связь, которую устанавливает Организация на оперативном уровне и в максимально возможные конкретные сроки, между поддержанием мира, утверждением демократии и обеспечением гарантий прав человека.

Мандат, предоставленный для проведения операции Организации Объединенных Наций в Намибии с апреля 1989 года по март 1990 года, стал первым, но ярким свидетельством этой эволюции. С 1991 года этот политический аспект - обеспечение гарантий прав человека и восстановление демократии - был включен в целый ряд операций. Мы были свидетелями этого при осуществлении операций в Анголе, Мозамбике, Сальвадоре, Сомали и, разумеется, в Камбодже.

В самом деле, многие государства хорошо знают, сколь желанной является помощь в проведении избирательной кампании, которую они все чаще запрашивают у Организации Объединенных Наций.

В 1989 году была учреждена миссия для наблюдения за ходом избирательного процесса в Никарагуа. На следующий год аналогичная миссия была учреждена в Гаити. Число запросов о помощи в проведении избирательных кампаний неуклонно возрастало, и осенью 1991 года Генеральная Ассамблея поддержала идею создания в рамках Департамента по политическим вопросам подразделения по вопросам оказания помощи в проведении избирательных кампаний, которое начало функционировать в апреле 1992 года.

С тех пор Организация Объединенных Наций, которая получила в свое распоряжение этот новый механизм, уже могла более эффективно удовлетворять запросы об оказании помощи в проведении избирательных кампаний от множества государств: Аргентины, Бурунди, Гайаиы, Гвинеи, Гвинеи-Бисау, Джибути, Кении, Колумбии, Конго, Лесото, Мадагаскара, Малави, Мали, Нигера, Руанды, Румынии, Сейшельских Островов, Сенегала, Того, Уганды, Центрально- африканской Республики, Чада, Экваториальной Гвинеи, Эритреи, Эфиопии список внушительный.

Такие запросы делятся на разные категории: организация и проведение выборов, осуществление наблюдения за ними и проверка, координация на местах работы международных наблюдателей, а также многочисленные формы технической помощи, необходимой для беспрепятственного проведения процесса демократических выборов.

Это - важное начинание Организации Объединенных Наций, масштабы которого следует подчеркнуть особо. Наблюдение и контроль за выборами сами по себе не являются долгосрочными гарантиями демократизации и уважения прав человека. К этому выводу приводит, к сожалению, опыт Анголы и Гаити. Организация Объединенных Наций не может гарантировать такой демократический настрой, который обеспечил бы уважение результатов выборов.

Вот почему мы должны сделать еще больше. Мы должны помочь государствам пересмотреть свои позиции, убедить их пойти на структурные преобразования. Организация Объединенных Наций должна быть в состоянии оказать им техническую помощь, которая позволит им соответствующим образом приспособить свои институты, воспитать своих граждан, подготовить руководителей и создать механизмы регулирования, которые обеспечили бы уважительное отношение к демократии и занимались бы правами человека. Я думаю конкретно о том, сколь важно создать независимые системы для отправления правосудия, сформировать армии, которые уважали бы нормы права, создать полицейские силы, которые гарантировали бы общественные свободы, и создать системы, которые занимались бы пропагандой прав человека среди населения.

Я убежден, что наша задача состоит в организации семинара по гражданскому праву в глобальном масштабе - не меньше.

Только добившись таким образом более полного осознания международным сообществом прав человека и участия в этих усилиях каждого, мы сумеем предотвратить будущие нарушения, которые осудят наша совесть и закон. Здесь, как и повсюду, срочно нужна превентивная дипломатия.

Я надеюсь, что Конференция выскажет свои мнения, новые идеи и предложения о том, как сделать, чтобы дипломатия прав человека наполнялась все новым содержанием.

Я надеюсь, что мысли и примеры помогли мне показать, что Организация Объединенных Наций сделала решительный поворот в своей истории. Понемногу наша решимость соблюдать права человека начинает проявляться в конкретных и прагматических усилиях, во всем, что мы делаем.

Это важный для нас урок, о котором мы должны помнить в течение всей работы этой Конференции: обеспечение гарантий прав человека является одновременно и конкретной, и общей целью. С одной стороны, оно требует от нас определения все более конкретных прав и поиска все более эффективных гарантий. Вместе с тем оно показывает нам, что права человека пронизывают всю деятельность нашей Организации, являясь одновременно и самой ее основой, и ее высшей целью.

Позвольте же мне в завершение обратиться в самом начале работы этой Конференции с заключительным призывом:

Пусть права человека помогут нам установить здесь особую атмосферу солидарности и ответственности!
Пусть они послужат связующим звеном между Ассамблеей государств и сообществом людей!
И наконец, пусть права человека станут общим языком всего человечества!

К оглавлению